Алекс Клэр о английских привычках, романтике и о том, как он придумал «рыбацкий рок»
Рыжебородый автор хита «Too Close» — самый настоящий еврей британского происхождения с багажом прошедшей в Лондоне бурной молодости (в которой нашлось места даже романтичным отношениям с Эми Уайнхаус) в эту среду презентует в Москве свой новый альбом «Tail Of Lions». Накануне Алекс Клэр нашел время, чтобы поговорить с RS об английских привычках, романтике и о том, как он придумал «рыбацкий рок».
О еврейской мудрости
Название моего последнего альбома — «Tail Of Lions» — отсылает к цитате из одной старой мудрой еврейской книги. Буквально: лучше быть хвостом льва, чем головой лисицы. Это значит, лучше быть частью, пусть и не самой главной, чего-то достойного, чем во главе какой-то дряни. Лучше всего эту мысль отражает песня «Open My Eyes» — в том числе, она и про политические процессы, происходящие в Штатах и Англии. Не думаю, что музыканты должны вмешиваться в политику — одного Боно нам более чем достаточно. Но наблюдать и держать ухо востро стоит в любом случае.
О творческом процессе
Альбом «Tail Of Lions» был записан на лодке в притоке Темзы — на этой лодке живет наш басист и страстный рыбак Крис Харгривс. Его легко узнать среди 35 тысяч таких любителей пожить в лодках — он всегда в шортах, зимой и летом. Обошлись компьютером, гитарой и бас-гитарой. Мы писали альбом, а в перерывах залипали на дождь и рыбачили. Рыба там, конечно, мутогенная — ее даже обратно в Темзу не стоит выбрасывать, вдруг взорвется при соприкосновении с водой. Крис сделал на пленку, наверное, миллиард снимков всей этой воды вокруг, один из которых и стал обложкой альбома. Поскольку я уже устал всем объяснять, что играю не дабстеп и не соул, не регги и не еврейские народные песни, то после той самой лодки мы свою музыку называем «рыбацкий рок» и никак иначе. Запишем следующий альбом в стиле джангл, пожалуй, сколотим огромный оркестр и отправимся в тур всем табором. То-то будет веселуха!
О свободе
Я расстался с Island Records, купил на полученный гонорар квартиру в Лондоне, после чего записал и выпустил «Tail Of Lions» своими собственными силами. Конечно, поддержки крупного лейбла не хватает — логистики, которую он обеспечивает, инфраструктуры и прочего. Зато никто не говорит тебе, что и когда делать, и это самое прекрасное чувство на свете.
О личных предпочтениях
Больше всего с нового альбома лично мне нравится песня «You'll Be Fine» — просто потому, что в моменты отчаяния очень важно услышать эти слова и знать, что в конце концов все с тобой будет в порядке. В моем случае единственный человек, кто может мне такое сказать и кому я поверю — это я сам. Ну а если у кого-то с позитивными аффирмациями не складывается, то можно послушать вот эту песню. Все будет хорошо, я обещаю.
О концертах
Я до сих пор на каждом концерте играю «Too Close», и меня ничуть не расстраивает, что многим я известен только по этой песне. Боже, да я ее каждое утро пою, когда душ принимаю! Надо уметь быть благодарным. Ноэль Галлахер, когда Oasis только развалились, из принципа не играл старые хиты, принесшие ему славу. Встреть я его тогда, я бы сказал: «Повзрослей, чувак. Не будь такой самовлюбленной букой». Лиэм при любом раскладе круче.
Мне очень нравится играть вживую «Love Can Heal». У нас очень разнообразная аудитория — от хипстеров до металлюг. Так вот в конце этой песни идет достаточно жесткий замес, и каждый раз приятно видеть, как металлюги оживляются. Эй, пацаны, эта песня для вас!
Об английском менталитете
Элтон Джон поет, что самое сложное слово — «прости». Для меня самое сложное слово — «нет». Я до сих пор учусь его говорить. Тут надо понимать психологию англичан: мы все — вежливые сволочи, которые хотят казаться милыми, поэтому на всякий случай говорим «может быть». Американцы в таких случаях говорят «я постараюсь», что означает полный отказ по всем статьям. Если англичанин сказал «может быть», все, баста. Считай, он уже забыл о тебе. Это какая-то очень женская черта: обычно женщины говорят «может быть», когда подразумевают «нет». Может, просто все англичане в душе своей женщины?
О семье
Моя семья, мои дети — мое счастье. Когда я был молодым и буйным, я был ужасным-ужасным-ужасным бойфрендом, сущим кошмаром для девушек. Не потому что я был каким-то там роковым красавцем, просто не думал о чувствах других. Хотелось бы мне перед всеми ними извиниться, но боюсь, что получу — и вполне заслуженно — по паре хороших затрещин от каждой. Поэтому сейчас я очень стараюсь быть хорошим мужем. И поскорее мечтаю стать дедом, хотя дочке всего 4 года. Мне кажется, из меня выйдет отличный дед!